фото нью эйдж

Но спустя примерно год этой незначительной общественной славы передо мной начала маячить необходимость решительного выбора: стало соверше

Не спорю, я не очень-то и публичный человек, но в моём случае причина этому достаточно проста. Когда я написал «Спектр сознания», свою первую книгу, мне едва исполнилось двадцать три. Внимание, которое породила книга, катапультировало меня из положения никому не известного аспиранта, работающего над диссертацией по биохимии, в положение «учителя нью-эйджа». Потоки приглашений вести лекции и семинары начали на меня изливаться, а я охотно их принимал. Это было опьяняюще прекрасное время.P

Дело усугубляет то, что я не являюсь публичным человеком. Это ещё более интенсивно приглашает к столу ещё больше проекций. Отсутствие открытой публичности с моей стороны оказывает такой же эффект, что и психоаналитик, который сидит за вашей спиной и которого вы никогда не видите: это позволяет вызвать страннейшие свободные ассоциации касаемо того, кем же я, должно быть, являюсь.

Я ошибался не меньше других людей; есть также и много критики, которая, на мой взгляд, мучительно точна, я стараюсь относиться к ней очень серьёзно. Но виды критики, которые я здесь обсуждаю, в большинстве своём настолько неточны, что не остаётся ничего иного, кроме как отправиться в поиски их источника. Будучи тестом Роршаха, я становлюсь приёмником целого ряда сильнейших проекций, дающих больше сведений о настроении самого проецирующего, нежели о качествах чернильного пятна.

В течение двух десятилетий, в процессе которых я трудился на ниве написания книг на духовную тематику, я постоянно сталкивался с рядом критических нападок, которые, как казалось, практически ничего общего со мной не имели: эти нападки повторялись исключительно лицами, которые никогда со мной не встречались. Это может чрезвычайно озадачивать, если не понять, что данная критика, очевидно, служит отражением не столько моей личности, сколько наших странных отношений с нашим же интеллектом. Нас страшат, по всей видимости, наши же собственные интеллектуальные способности. А посему, будучи «интеллектуалом», я становлюсь тестом Роршаха для выявления кошмарного ужаса, который рациональный ум вселяет в сердце атмосферы нью-эйджа.

Ужас пятна Роршаха

Это предлагается мною не в виде интеллектуального или академического обсуждения, а в виде последовательности личныхPразмышлений.

Коль скоро меня часто относят к интеллектуалам нью-эйджа, я хотел бы рассмотреть этот непростой вопрос и, быть может, предложить взгляд изнутри на следующие темы: роль интеллекта в духовной жизни; путь джняна-йоги (духовный путь интеллекта); а также радости и ужасы этого уникальнейшего человеческого инструмента словесного и рационального ума.

Всё движение нью-эйдж целиком, если использовать этот термин в широчайшем и наиболее обобщённом смысле, находится в крайне неоднозначных отношениях со своим собственным разумом. Нью-эйдж попросту не знает, как поступить с интеллектом, рациональным умом, способностью к словесному и понятийному выражению, которая имеет привычку столь назойливо возникать посреди жизни.

Интеллектуалы и прочие кошмары нью-эйджа

Облачные переводы как практика осознания

Кен Уилбер. Интеллектуалы и прочие кошмары нью-эйджа « Интегральные переводы